Конармия [Часть первая] - Александр Листовский

Когда Алешка, свалив все подарки кучей на стол, выбежал на улицу, чтобы еще раз взглянуть на брата, он увидел только быстро мелькавшие конские ноги и черные крылья развевавшейся бурки.

Вот всадник проскакал в конец улицы, свернул вправо и, широким прыжком махнув через канаву, скрылся за поворотом.

14

Шли упорные бои. Белые нелегко отдавали Донбасс. Вечерами вдоль горизонта разливался красный трепещущий свет. Сотрясая воздух, катился пушечный грохот. В темном небе полыхали зарницы.

Однако Конная армия, шаг за шагом выбивая противника из пределов Донбасса, шла почти не задерживаясь. Пехота — приданные стрелковые дивизии — не отставала от конницы и бронепоездов. В облаках снежной пыли в степи двигались сотни подвод. На каждой по пять-шесть человек сидели стрелки. Все это неудержимым потоком катилось на юг.

Сломив упорное сопротивление войск Деникина сперва на Северном Донце, а потом на Ростово-Новочеркасском плацдарме, Конная армия в первых числах января вышла на подступы к Ростову.

Здесь, в районе села Султан-Сала и станицы Генеральский Мост, Деникин решил сосредоточить почти все свои силы, считая возможным дать и выиграть сражение. День и ночь шли сюда конные корпуса Топоркова и Мамонтова, пешие пластунские части, отборные офицерские полки дроздовской и марковской дивизий. Подходили артиллерийские парки, тянулись обозы.

Сосредоточив войска, Деникин нанес сильный удар и потеснил красные части.

После этого он решил обрушиться на Конную армию.

Ворошилов и Буденный слушали Зотова, который докладывал им общую обстановку на фронте.

Зотов уже доложил о том, что ему было известно о группировках противника, и теперь перешел к освещению действий частей Конной армии. Почти все это уже было известно и Ворошилову и Буденному, обычно руководившим боем на месте, но для полного анализа обстановки они решили заслушать начальника штаба. Доложив об удачных действиях 6-й дивизии под станицей Генеральский Мост, Зотов сказал, что 11-я дивизия с приданной пехотой и бронепоездами, с боем заняв Таганрог, согласно приказу движется в район станицы Синявской. В Таганроге захвачены огромные трофеи, в том числе двенадцать тяжелых орудий, танки, автомашины, боеприпасы и медикаменты. Командир дивизий доносит, что конский состав сильно подбился и нуждается в отдыхе.

— Одиннадцатую дивизию вывести в армейский резерв, — приказал Буденный.

— Слушаю, — Зотов тихо звякнул шпорами. — Разрешите продолжать, товарищ командующий? Буденный молча кивнул.

— Части нашей пехоты, пятнадцатая и шестнадцатая дивизии, численно весьма слабые, — продолжал Зотов, — на рассвете сего седьмого января перешли в наступление по большой дороге Аграфеновка — Нахичевань и беспрепятственно вышли на линию хуторов Щедрин — Родионов — Несветайский, где подверглись неожиданному нападению крупных масс конницы противника.

— Известно, какие именно части? — спросил Ворошилов.

— Так точно. Конные корпуса Топоркова и Мамонтова. Всего до двенадцати тысяч сабель. — Зотов откашлялся. — В результате боя, — вновь заговорил он, — пятнадцатая и шестнадцатая дивизии, упорно обороняясь, отходили до расположения четвертой кавдивизии; при ее поддержке удалось приостановить наступление противника… — Зотов замолчал и привычным движением провел рукой по зачесанным назад волосам.

— Продолжайте, Степан Андреевич, — сказал Ворошилов.

Быстро просмотрев лежавшую на столе бумажку, Зотов сказал:

— По данным разведки, противник, упоенный успехами, доносит о решительных поражениях, нанесенных нашим частям, и сообщает, что красные не только остановлены, но даже отброшены на сто верст от Ростова.

Легкая улыбка тронула тонкие губы Ворошилова.

— А ведь это вранье нам на руку, — заметил он, нагибаясь над картой.

Буденный подвинулся поближе к нему, и они принялись намечать план действий по разгрому ростовской группировки Деникина.

Ранним утром 8 января от Чистополя, где ночевала 6-я дивизия, в сторону хутора Щедрина ударили батареи: 6-я дивизия с приданной ей бригадой 33-й кубанской стрелковой дивизии пошла в наступление. Немного раньше 4-я дивизия во главе с Реввоенсоветом Конармии двинулась в глубокий обход, чтобы нанести удар с тыла по группировке Деникина у станицы Генеральский Мост.

6-я дивизия, развернувшись, быстро продвигалась вперед. Но не прошла она и трех верст, как Тимошенко получил донесение, что навстречу ему движутся крупные конные части противника. Как оказалось, у белых на утро тоже было назначено наступление. На равнине под хутором Щедриным разыгрался встречный бой. По всей линии застрекотали пулеметы, часто захлопали выстрелы. Белые спешно вводили в дело резервы. Было видно, как по давно не паханному полю быстрым шагом, развертываясь в цепи, подходили пехотные колонны. Над ними в голубом с утра небе рвалась шрапнель.

Но Тимошенко свой резерв в бой не вводил, стараясь определить группировку противника и уже тогда нанести главный удар. Пока он ограничился тем, что спешил полки и перешел к обороне.

Бой принимал затяжной характер.

После полудня погода начала портиться. Подул холодный ветер. Небо заволокло сплошными серыми тучами. В воздухе, как пух из перины, закружились снежинки.

Тимошенко и Бахтуров поднялись на курган. Перед ними лежала степь, постепенно застилавшаяся легким снежным покровом.

— Я думаю, Павел Васильевич, что время атаковать, — говорил Тимошенко, опуская бинокль. — Я хорошо высмотрел. Там у них пехота, — он показал влево, — а кавалерия в балке за хутором. Вот я и думаю… — и он, изредка поглядывая на Бахтурова, стал объяснять план намеченных действий.

По этому плану Тимошенко предполагал, оставив приданную ему пехоту на месте, произвести одной конной бригадой демонстрацию отступления, чтобы вызвать кавалерию противника на преследование. Когда же скрывшийся в балке противник выйдет в поле, атаковать его во фланг главными силами.

— Хорошо задумано, — сказал Бахтуров. Тимошенко досадливо поморщился.

— Постой, постой, гляди, что они делают! — вскрикнул он, багровея.

— Что такое? — спросил Бахтуров.

— Пехота наша отходит! Гляди! Вон по той балке.

Но Бахтуров уже сам видел, как на левом фланге, где был участок 33-й бригады, по побелевшему полю быстро двигались черные точки. Вслед им извилистыми линиями поднимались из лощины пехотные цепи офицерских полков. Оттуда доносился дробный перестук пулеметов.

— Я остановлю их, — быстро сказал Бахтуров, — а ты действуй, как думал.

Он сбежал с кургана, вскочил в седло и погнал лошадь в карьер. Трубач и ординарец поскакали следом за ним.

Миновав лощину, Бахтуров выехал на бугристое поле. Навстречу ему, смущенно потупясь, брели группы бойцов.

— Стой! — закричал Бахтуров. — Ни шагу назад!.. Где командир?

— Вон он, командир, — сказал высокий красноармеец в лаптях, показывая на низенького бритого человека в бекеше, в котором Бахтуров узнал командира 83-й бригады.

— Почему отступаете, товарищ командир? Кто приказал? — строго спросил военкомдив, подъезжая к нему.

Комбриг тяжело перевел дух.

— Несем большие потери. Комиссар бригады убит. В первом полку выбыла половина состава, — заговорил он, оправдываясь. — Снарядов почти не осталось. Надо отходить, товарищ комиссар.

— Отходить?! — Бахтуров взглянул на него такими глазами, что комбриг пошатнулся. — Мы сейчас атакуем белых во фланг. Понимаете? Стоять здесь — и ни шагу назад!

Видя внушительную фигуру Бахтурова, слыша его решительный голос, ближние бойцы останавливались, ложились и спешно окапывались.

Бахтуров слез с лошади и передал ее ординарцу.

— Кавалерия с фланга! — не своим голосом крикнул красноармеец в лаптях.

Над гребнем лощины поднялись клинки, потом показались лохматые шапки. Задрожала земля. Послышался быстрый конский топот. Из лощины хлынули всадники.

— Казаки! Ох, посекут! — сказал чей-то голос.

— По атакующему… Огонь! — крикнул Бахтуров.

Казаки — это был резервный полк генерала Топоркова — стремительно приближались, и Бахтуров видел быстро мелькавшие конские ноги.

Прямо на него, кружа шашкой, скакал офицер на буром белоногом жеребце. Бахтуров рванул револьвер, и выстрелил, почти не целясь. Жеребец взвился на дыбы. В ту же минуту по голове Бахтурова чем-то крепко ударили, и он, взмахнув руками, упал лицом вперед. Уже теряя сознание, он успел заметить, как лежавший рядом с ним красноармеец в лаптях вскочил и, размахнувшись, всадил штык в живот подбегавшего к нему офицера.

Потом где-то позади часто, вперебой ударили пушки.

Тимошенко видел, как казаки, проскочив сквозь боевой порядок пехоты, повернули и, прикрываясь лощиной, поскакали обратно к хутору, откуда навстречу им выходила шагом большая колонна конницы.